1.1.5. Накопление радиоактивных отходов и радиоактивное загрязнение всех сред

 

Любые промышленные отходы, и радиоактивные отходы (РАО) в том числе, негативно воздействуют на человека, животный мир, в целом на биосферу [46].

Антропогенное воздействие на природу в XX в. приблизило ее к пределу устойчивости. Например, техногенные процессы увеличили планетарный объем окиси углерода на 22% и биосферные системы уже не обеспечивают равновесия потоков CO2. Его концентрация в атмосфере в последние десятилетия непрерывно растет. Биосфера переживает экологический кризис, к основным признакам которого специалисты относят глобальное потепление, сокращение озонового слоя, загрязнение Мирового океана и почв, исчезновение многих видов животных и растений.

На возрастающее антропогенное воздействие природа отвечает непредвиденными изменениями в полном соответствии с правилом социально-экологического равновесия, сформулированным Н.Ф. Реймерсом: «Общество развивается до тех пор, пока сохраняется равновесие между его давлением на среду и восстановлением этой среды — естественным или искусственным путем. По оценкам некоторых ученых, в случае продолжения сложившихся технических и демографических тенденций человечеству осталось жить в относительном благополучии недолго. Далее возможны катаклизмы».

Основные факторы воздействия имеющихся технологий на окружающую среду — это промышленные отходы, выбросы и сбросы. По статистическим данным, из 120 Гт ископаемых материалов и биомассы, мобилизуемых мировой экономикой за год, только 9 Гт (7.5%) преобразуется в полезную продукцию. Ежегодно к отвалам «пустой» породы, золо- и шлакоотвалам, свалкам и захоронениям добавляется 85 Гт. Рост объемов отходов промышленной деятельности на Земле продолжается экспоненциально.

Как следует из Госдокладов Министерства охраны окружающей среды и природных ресурсов РФ (1995-1999 гг.), в России ежегодно производится 12-15 Гт твердых, 60-120 Гт жидких и 50- 100 Мт газообразных отходов.

В таблице 20 приводятся данные об объемах РАО и ОЯТ в РФ.

 Ядерные технологии на начальном этапе создавались для решения военно-политических задач. Гонка вооружений требовала быстрого накопления материалов для атомных бомб, и проблема отходов просто не рассматривалась. В «одну трубу» поступало все, что не уран и не плутоний. В результате в стране накоплено 0.55 км3 радиоактивных отходов (см. табл.), обладающих рядом особенностей.

Вот некоторые из них:

- объем накопленных за год РАО составляет примерно 0.5% от величины всех промышленных отходов в стране;

 

Табл.20. Объемы и активность РАО и ОЯТ в РФ

 

- вклад ядерной энергетики в накопление РАО составил примерно 0.3%;

- наибольшую экологическую опасность представляют накопленные за 50 лет РАО (0.4 км3, 0.7-109 Ки), находящиеся в открытых водоемах около ПО «Маяк»;

- отработавшее ядерное топливо (ОЯТ), находящееся на хранении, составляет 0.0015% по объему от РАО, но имеет в два раза большую радиоактивность. Его, конечно, нужно считать фактором экологического риска, но не следует рассматривать как отходы, так как оно может быть переработано в топливо для АЭС.

Вследствие высокой активности все РАО должны находиться под надежной физической (от несанкционированного использования), биологической (от радиационного воздействия на персонал и население) и экологической (от массопереноса в биосфере) защитой. Далеко не всегда и не все эти требования выполнялись. Памятником несовершенству ранних технологий остается уральское озеро Карачай. В 40- 50-х гг. в него сливали жидкие отходы, радиоактивность которых сейчас 4.4.106 ТБк.

В настоящее время уже существуют технологии для ликвидации таких отходов, но стоимость их очень высока. Американцы, например, на ликвидацию последствий своей «ядерной оборонки» планируют истратить не менее 250 млрд. долл. (весь наш госбюджет «тянет» на 1/10 этой суммы!).

Таким образом, необходимо признать: принятая в настоящее время Концепция обращения с РАО, предполагающая их захоронение, не может быть признана достаточно обоснованной.

Хорошо известно, во что обошлись ядерные испытания, производство оружия — цифры заходят далеко за 10 трлн. дол., и это, не считая радиоактивного загрязнения биосферы Земли и ущерба человечеству в целом [47]. «Ядерный щит Родины» для СССР и его многострадального народа подхватила Россия и с 1991 г., не без финансовой помощи Запада, пытается управиться с этим опасным наследием. На пике холодной войны и ядерного идиотизма количество ядерных бомб и боеголовок исчислялось десятками тысяч (70—80). Сейчас, по данным американской печати, у США в общей сложности 7519 ядерных боеголовок, у России — 6464. По договору СНВ снижение этого уровня ожидается до 3—3,5 тыс., но оба государства готовы сократить их еще как минимум вдвое. Часто называют цифру 1500. Хранение и уход за этим арсеналом требует многих сотен миллионов долларов, занимаются этим десятки тысяч человек. ООН и другие международные организации признали, что ядерное оружие способствовало крайнему обнищанию людей в мире. В России это особенно заметно.

«Сейчас очевидно, что самым дешевым источником энергии являются атомные станции», — пишет академик Е. П. Велихов в статье, рисующей облик будущего [48]. Тезис о дешевизне атомной энергии, как один из мифов Минатома, давно опровергнут: стоит только включить в стоимость энергии неизбежную ликвидацию старых блоков (их разборка и утилизация, как показывает опыт США, равна стоимости создания, а это в среднем 1 млрд. дол. на блок). Очень дорого обойдутся вынужденное многовековое хранение отработанного ядерного топлива и радиоактивных отходов и реабилитация загрязненных ядерными авариями, отходами, выбросами территорий, экологический ущерб и ущерб здоровью. К примеру, Япония, готовясь к «новой» энергетике, много лет строит завод по переработке отработанного ядерного топлива. Вместо 1997 г. завершение планируется в 2005 г., его стоимость уже утроилась и составит 19,75 млрд. дол. Это делается, чтобы не отправлять свои отходы во Францию и Великобританию.

У России нет завода по переработке отработанного ядерного топлива зарубежных АЭС, а это топливо совсем другое. Часто упоминаемый завод регенерации топлива (РТ—1) на «Маяке» не успевает перерабатывать сборки вышедших в тираж 250 атомных подлодок СССР, устаревших ВВЭР—440. При этом он делает топливо для печально известных реакторов чернобыльского типа, которое после использования не подлежит радиохимической переработке из—за сложности состава. Но даже его не считают отходами, переводят в разряд «ценного сырья». А на достройку РТ—2 в Красноярске нет денег уже 15 лет. И вряд ли этот завод будет дешевле, чем его японский аналог. Германская компания—владелец готова продать России свой нелицензированный завод по переработке отходов и производству мокс—топлива (смешанного уран—плутониевого топлива), сооруженный в Ханау и ныне законсервированный, — ведь это государство принципиально сокращает свою ядерную энергетику как опасную и дорогую. «Неликвид» в Ханау Германии не нужен — у нее достаточно мороки со своими уже накопленными радиоактивными отходами, возить их опасно, а хваленое хранилище в подземных солях в Горлебене оказалось ненадежным.

Продолжим цитирование Е. П. Велихова: «Через 30 лет должна наконец сказать слово долгожданная термоядерная энергия. В этот сектор вложено 30 млрд. дол.». На самом деле вложено намного больше, а «термоядом» нас должны были осчастливить уже в 1990 г. Уважаемый академик подстраховался — если раньше эту энергию обещали через очередные 5 лет (СССР жил пятилетками), то теперь лишь через 30 — спросить будет не с кого.

За вышеупомянутую идею, как за соломинку, цепляются, используя выражения такого типа: «Управляемому термоядерному синтезу еще предстоит техническая и экономическая демонстрация» [49]. Что демонстрировать? Поскольку в термоядерную сказку не верит ни один уважающий себя физик, ее теперь «сплавляют» обывателю. Не верите в «термояд» — послушайте нечто новенькое: «Большие перспективы для энергетики будущего имеет так называемая кварковая плазма». Короче, готовьте ваши денежки.

Однако и академик Е. П. Велихов не во всем оптимист: «Россия имеет все необходимые технологии, персонал, возможности и огромный опыт, чтобы заниматься обращением с РАО и ОЯТ в полном объеме. К сожалению, тяжелое экономическое положение не позволяет надеяться, что в ближайшие 15—20 лет Россия найдет собственные финансовые средства для решения основных проблем по обращению со своими РАО и ОЯТ». Хранилища атомных станций уплотняются, что очень опасно, и скоро будут переполнены, могильников масса, загрязненных территорий — тоже. Однако оказывается, что убирать за собой радиоактивную грязь денег нет. Помогать пострадавшим денег нет. А развивать опасные технологии (безопасными ядерные технологии не могут быть по определению) и производить новые объемы отходов деньги есть, например, путем продажи по дешевке накопленного за годы холодной войны обогащенного оружейного урана, за который дорого заплачено потерями человеческого здоровья и ресурсов.

Далекими кажутся времена атомной эйфории 1960—1970—х годов. Обещания иметь неограниченные объемы электричества «слишком дешевого, чтобы его измерять» (как писали в США), за счет энергии атомных станций давно списаны в архив. Недостроенные атомные монстры той поры стоят по всему миру. Развитие этих технологий давало власть, деньги, награды, ученые звания атомному истеблишменту во всем мире. А на другом полюсе — ущерб экосистемам Земли, глобальной безопасности, общественному здоровью. Отсюда и полярность в оценках роли военного атома: либо человечество настолько обезумело, что не может существовать без такого сдерживающего фактора, как непомерные ядерные арсеналы, либо атомные оружейные проекты — самая большая ошибка XX века.

Францию часто приводят в пример как страну с идеальной атомной энергетикой. И мало кто знает, каким тяжелым бременем лежит эта энергетика на государственном бюджете, каков ее долг. Тем более никто не увязывает постоянно сотрясающие страну забастовки с этим перекосом. Во Франции создан самый большой в мире реактор—размножитель на быстрых нейтронах. Этот реактор, Суперфеникс, проработал в пересчете на полную мощность только 278 дней за 11 лет (с 1986 г. по 1997 г.). 19 июня 1997 г. предприятие—владелец Суперфеникса объявило, что эта установка, уже стоившая 9,1 млрд. дол., будет навсегда закрыта. И это не все — демонтаж и послеэксплуатационные затраты обойдутся еще в 1,4 млрд. дол. Французы уже испытывают похмелье от атомной эйфории, но этот факт тщательно замалчивается.

Другое государство, в котором доля атомной энергии велика, — Литва, осколок бывшего СССР, с Игналинской АЭС. Там стоят реакторы чернобыльского типа; в целях безопасности они работают вполовину мощности, один из них должен быть закрыт уже в 2005 г. Из—за этих реакторов у Литвы большие проблемы со вступлением в Европейский союз, и Германия обещает компенсации в случае их закрытия. Ситуация во многом схожа с той, что сложилась на Украине, недавно закрывшей Чернобыльскую АЭС и ожидающей выделения 1,5 млрд. дол. по линии Европейского банка реконструкции и развития. Германия, которая сама думает закрывать свои АЭС, не торопится выделять ей компенсационные кредиты, так как Киев желает достраивать атомные станции в Ровно и Хмельницком, а немцы предпочитают давать деньги на развитие альтернативных источников энергии.

Много комплиментов раздается в адрес Финляндии с ее реакторами, среди которых два советских, но модернизированных по европейским стандартам. К сведению желающих разобраться в энергобалансе Финляндии: в 1999 г. древесное топливо давало 19,5% всей потребляемой энергии, атомная энергия — 18,4%. В 1990 г. эти цифры составляли 14,7 и 17,4% соответственно. Есть материалы, показывающие, что для Финляндии технически осуществимо покрыть будущие потребности в энергии и выполнить ограничения по выбросам углекислого газа без строительства новых дорогих АЭС, с помощью увеличения использования возобновимых видов энергии и энергоэффективных технологий. Большинство в парламенте страны за этот путь.

Любопытная ситуация складывается с Тайванем, готовым выделить деньги России для хранения и переработки своего отработанного ядерного топлива. Россия поставляет в США обедненный уран из бывших ядерных боеприпасов (проект ВОУ—НОУ), получая за это мизерные, в условиях демпинга, деньги. Америка делает топливо и поставляет его на станции собственной конструкции на Тайвань (6 энергоблоков). Отработанное топливо она при этом не забирает, в отличие от России, вынужденной возвращать обратно ОЯТ реакторов, построенных СССР за границей. Все это отработанное топливо (а по сути отходы — они не нужны ни Тайваню, ни США) предлагается ввозить на хранение и «переработку» в Россию морем и по железной дороге в Красноярск. Перерабатывать его, повторяю, не на чем и негде. Круг замкнулся. Это, вероятно, и есть тот самый российский «замкнутый цикл» атомной энергетики. И где—то тут будут большие деньги, которых граждане не увидят. Сибирякам и дальневосточникам не привыкать — нефть, газ, лес, алмазы, уголь, морские биоресурсы и многое другое утекли и все мимо, мимо... Зато ядерные отходы — вот они: под землей и на земле — в Томске и Красноярске, на поверхности — в Зауралье, Забайкалье, Приморье, Якутии, в Енисее, в Томи, в Течи.

 

Вывод: Дальнейшее накопление радиоактивных отходов и радиоактивное загрязнение всех сред представляет серьезную угрозу существованию человечества и требует огромных усилий для прекращения их накопления и нейтрализации уже существующих запасов.